Недавно один очень ученый и уважаемый человек, встретив меня в храме и взяв благословение, оживленно и радостно сказал: «Читаю, читаю вас в «фейсбуке»! Очень интересно!..», — сладкий огонек тщеславия затеплился в моем сердце, но он продолжил: «Очень интересно про ваших внуков пишите!» Сладость переменилась на горечь, ведь изначала я заводил свои странички, чтобы рассказывать о том, как надо душу спасать, делиться своим духовным опытом, а не для смешных историй про внуков. Я и сам заметил, что записанные моими дочерьми слова моих внуков, собирают неизмеримо большее число «лайков», чем мои высокопарные сентенции. Раз уж все так любят читать о детях, я хотел бы к наступающему Рождеству сделать вам небольшой подарок.
В 90-е годы, когда я вел детские передачи на «Радонеже», я читал в прямом эфире по частям записи преп. Антония Оптинского о его детстве. Почему-то эти записи мало кому известны. Они напечатаны в книге «Жизнеописание настоятеля Малоярославецкого Николаевского монастыря игумена Антония», M., 1870 г.
Преподобный написал, как он выразился «о себе вроде журнала с первого года от рождения моего до последнего, или сколько могу успеть»… Жаль, что «до последнего» дело далеко не дошло… Но его сохранившиеся рассказы о детстве уникальны. Я не знаю подобных рассказов святых 19-го века о своем детстве. Порядок слов в предложении, вышедшие из употребления обороты и слова, дивная интонация святого рассказчика меня очень трогают. Воспоминания преп. Антония переносят нас в какой-то совершенно другой мир. Люди из этих рассказов не наши современники. Простота, искренность, набожность, доброта, кротость этих людей поражает, как и описанная строгость в воспитании детей. Святые в детстве по житийным повествованиям представляются разумными и благочестивыми с самого рождения, преп. Антоний рассказывает о своих проступках, шалостях и детских грехах. Он в детстве напоминает мне моих внуков. Надеюсь, что эти рассказы будут для вас поучительны и интересны.
Преподобный Антоний Оптинский о своем детстве
«1795 год: В сем году марта в 9-й день родился я на сей свет весьма болезненным и плачущим. По болезни своей я не мог употреблять тогда никакого молока — ни материнского, ни коровьего, и родительница придумала меня питать ржаным хлебом, нажевавши его жидко, как кисель, и посыпавши мелким сахаром. Завязавши вроде соски в тоненькую ветошку, давала сосать, чем я и питался полгода. Но Господь, храняй младенцы, сохранил и меня живым. А чрез полгода тем же ржаным хлебом, но напитанным молоком, питать стала меня, отчего и стал я поправляться в здоровье.
1796 год: В начале сего года я получил возможность ползать на четвереньках с одного места на другое, а ходить еще не мог. Случилось однажды, что я, ползая, упал с лавки на пол и ушибся до слез, и после того стал остерегаться, чтобы снова не упасть, и потому сидел уже на лавке смирненько, прижимаясь всегда к стенке. А во второй раз, в отсутствие родительницы, нянька, пожилая девка, нянчась со мною, уронила меня с рук на пол, и я очень ушибся, и после того стал я сильно бояться ее; и если она подходила ко мне, то я с детским криком не давался ей на руки, чему родительница моя, не зная причины антипатии моей, удивлялась. Но после, чрез долгое время, нянька сказала родительнице о неосторожности своей и со слезами просила у ней прощения.
1797 год: Сего года марта 9-го дня исполнилось мне от рождения моего два года, и я начал ходить, но от слабости в ногах и неуменья очень часто падал, а говорить еще не умел. В конце июня месяца Бог даровал мне новорожденного брата Петра, который чрез две недели и скончался, ибо родился больным. Он у родителей моих был последним чадом, и после него не было. В этом году в конце лета родитель со всем семейством переместился на жительство из Романова в Пошехонье. Этот город той же Ярославской губернии и от Романова отстоит в 75-ти верстах.»